void

чуть подробностей.

Коидзуми в японской версии говорил, как дамский угодник. Причём говорил так со всеми, отчего многие зрители мигом записывали его в голубые. Коидзуми в русской версии говорит, как диктор девятичасовых новостей на первом канале. Амплуа поменялось, но новая роль достаточно интересна и Коидзуми хорошо играет. Поэтому плюс.
Микуру в японской версии была плаксивой фифой. Все её за это звали овцой. В русской озвучке она стала мягкой хрупкой девочкой, которую действительно хочется любвить и защищать. Эдакой младшей сестрёнкой в японском понимании. Именно такой её задумывали, поэтому тут дубляж бесподобен – плюс.

Харухи была гиперактивной, никогда не унывающей оторвой, давившей в себе малейшие признаки тоски кувалдой сумасшествия. Из-за крикливости и вечной весёлости она многим не нравилась. В русской версии Харухи стала капризной плаксой, обиженной на весь мир. Тоску Харухи не давит, а наоборот – холит и лелеет, ноет круглыми днями. Никакого контраста не получается, и сцена на железнодорожном переезде выглядит ещё одной жалобой в бесконечном ряду. Жирный минус.
Кён был скучным материалистом, циником и занудой. Он не рассказывал историю – он её бубнил, перемежая реплики с бесконечными саркастическими комментариями. Поскольку большинство анимешников такие же материалисты и зануды, Кёна все любили и считали своим в доску. Кён в дабе – восторженный школьник, принимающий прописанные доктором пилюли “Пофигистин”. Пока таблетки действуют, Кёну пофигу всё на свете. Как только коробочка заканчивается, Кён срывается и начинает возглашать с таким восторгом, как будто ему, минимум, подарили набор “Юный техник”. Особенно жутко это смотрится в “Меланхолии-шесть”. Там Кёну достался никак не меньше, чем целый самосвал солдатиков. Минус.

Что касается Харухи и Кёна, общая претензия к ним такая: они пытались сыграть больше, чем надо было. Сеттинг, в общем, довольно простой. Каждого персонажа можно описать двумя словами. Такая простота создаёт контрастность, когда персонаж воплощает буквально пару эмоций, но зато на ять. Харухи веселится а Кён брюзжит. В экстренных ситуациях Харухи грустит а Кён лезет целоваться. Всё. Точка. Больше играть ничего не надо было. В дабе же всё вперемешку: настроения у Харухи с Кёном скачут, как козлы по горным тропам.

Нагато была и осталась молчаливой наукой, умеющей много гитик. Плюс.
Ещё плюсы сестрёнке Кёна и коту. Условный плюс Танигути

Я говорил, что роль Кёна в этой истории очевидна, и это так. Для начала, несделанные домашние задания были тем, что мучало Кёна из всех людей, а никак не Харухи. Напротив, Харухи удивилась, когда речь вообще о них зашла:
– Каким ещё домашним заданием? На эту ерунду достаточно трёх дней максимум. Вообще-то, я его ещё в июле сделала.

Мы видим, что Харухи проблема домашней работы нисколько не трогала.
Кто-то скажет, что Харухи беспокоили дела Кёна. Да ну! Когда Кён-таки напоминает о своей несделанной домашней работе, Харухи реагирует так:
– О чём ты?
Глядя на меня, как на больного, Харухи подошла поближе:
– Твои дела? Домашняя работа?

Да она и думать не думала о Кёне и его домашней работе.

Однако сам Кён никогда о ней не забывал. Он рассказал о несделанной работе в прологе, затем в начале рассказа, потом ещё раз в разговоре с Харухи, потом ещё в своих мыслях, и опять в мыслях, и опять с Харухи. Мысли о домашней работе просто мучали его.

Не верите? А вы посмотрите. Первое, что пришло Кёну в голову, когда ему потребовалась тема для разговора:
Недолго думая, я ляпнул первое, что пришло в голову:
– Точно! Домашняя работа!

Домашняя работа сидела у него в голове всё это время. В его, а не Харухином подсознании.

Всё говорит за то, что это Кён, а не Харухи, задерживал лето. Всё, включая самого Кёна:
– Я ещё и пальцем не касался задания, которое нам дали на лето. Пока задания не сделаны, лето для меня не закончится.

Во даёт! Ещё один момент искренности, навроде той беседы с самим собой из четвёртого тома?

Коидзуми, как обычно, видит всё насквозь:
– Судзумия-сан – гений пера. Без сомнения, она с детства была всесторонне одарённой, так что летнее задание не представляло для неё никакого труда. Такому незаурядному человеку должна быть незнакома идея делить работу с друзьями: в этом нет смысла при её способности разделываться с заданиями в одиночку.

Перевод с экивоков на русский: Судзумии-сан незачем было задерживать лето. Даже мысль о посиделках у Кёна не могла прийти ей в голову, поскольку она не привыкла к таким вещам, и не ждёт их.
Иными словами, у неё алиби.