void

Мне должно быть никогда не скучно, поскольку моё время расписано по минутам – вернее, оно было бы расписано, будь я немного более пунктуальным ботаником. Но даже с учётом моего разгильдяйства постоянно выходит так, что дела занимают меня с головы до ног и остаётся ещё про запас. Про этот самый запас и речь. Всегда есть вещи, которыми очень хочется заняться, но не хватает времени. Они прямо-таки маячат, манят на горизонте; рукой подать – вот только разделаюсь с нынешними делами! Через месяц, через два…

Удивительным образом эти занятия почти никогда не случаются. Просто в тот момент, когда воображаемая линия горизонта начинает обретать хоть сколь-либо реальные очертания – а обычно ещё задолго до того момента, – в это время обнаруживается новое срочное, съедающее время занятие, подчас и без видимого конца. А через месяц – второе, в довесок первому, которое и само, не забывайте, в довесок к десятку дел, волокущихся с времён оных.

И то, волшебное и мощное, на горизонте, так и маячит там недостижимым заходящим солнцем.

Немного подумав, я решил, что мне просто скучно. Хотя и не должно быть. Вероятно, я не верю в свои силы, и предпочитаю оставлять мечты мечтами, а держа их в таком качестве, мысль серьёзно взяться за них не рассматриваю. И мне скучно, в окружении десятков интересных, но предсказуемых занятий – как той машине из рассказа Шекли, которая всё делала по одному разу. Поэтому я подбираю себе что-нибудь новое и трачу время на это, а не на то, чем собирался заниматься.

Бывают же люди, я даже отчасти им завидую, которые умеют всю жизнь посвятить чему-то одному.

На xkcd есть колонка “my hobby”, почему бы не завести свою.

Так вот, my hobby: представлять, что стало бы с разными людьми, если бы их поразило вдруг какое-то страшное несчастье. Если бы у одного доброго писателя, скажем, умерла маленькая дочь – как бы он об этом сказал? Что бы писал после этого? Остался бы его стиль прежним, или это на него повлияло бы?

А что бы я сказал? Иногда я представляю себе жуткие вещи, которые могут случиться с моими близкими, и в бессилии только надеюсь на волю случая – что все эти “пять человек из тысячи” и “каждый восьмисотый” окажутся, как в книге, с кем-то ещё. Ведь они не могут произойти со мной, правильно?
Временами я думаю, что лучше бы жить в мире совершенно одному, без любимых, друзей, семьи, домашних животных. Тогда не надо будет ни за кого бояться. Не надо будет неизбежно ждать, что белая полоса однажды закончится.