Сюжет в имоте гораздо более насыщен, чем в Харухи, хотя слог проще. За короткую повесть успеваешь и увлечься, и поверить, и читать строку за строкой, затаив дыхание, всё медленнее, закрывая рукой последнюю половину страницы – поскольку не хочешь раньше времени видеть, что там. Успевает сжаться сердце, когда Кирино молча принимает удар, успевает охватить восторг, когда в последней главе каждый, не скрываясь, говорит то, что копилось четыре тома.
И это всё простыми, школьными предложениями. “Я вышел из дома. Встретил друга. Поговорили о погоде”. Букварь!
Харухи, с другой стороны, написана Львом Толстым. Вы думали, Коидзуми с Кёном любят поговорить? Абзац на полторы страницы – это много? Не дайте раскрыть рта Сасаки. Пословица “Молчала, ум копила, а заговорила – слушать нечего” – не про неё. Если слово не воробей, то у Сасаки во рту не птиц хватит на целый континент.
А содержимого в Харухи меньше. За полкниги четыре сцены: филлер, драка, филлер, болтовня. Раскрыто два небольших секрета. Я не скажу, что Харухи неинтересная – нет. Десятый том не хуже прочих, даже наоборот – нарушен, наконец, статус кво. Но по ощущениям с Имотой не сравнить.