Категория: Книги

Впечатления от прочитанных книг.

Зыгарь – Все свободны

Когда историю 90-х не знаешь, читается просто как художественная книга с неожиданными сюжетными поворотами.

Читаю про выборы 1995-го, вокруг больного Ельцина была группировка ФСБшников, неуклюжая, но властная. И собралось крыло олигархов/воров + всяких медиалюдей: вроде слегка свободнее, хотя жаба гадюка.
Все боялись победы Зюганова и боролись против него, но олигархи+медиа работали эффективней. Службисты справлялись плохо.

Читаю и думаю: ну понятно, сейчас олигархи+тв победят коммунистов и народный протест, а силовики у них всё отнимут. Уже вижу в Коржакове очертания нынешней власти. Так и бывает.
Сначала “как бы хорошие” душат справедливость ради власти, а потом у них отнимают власть.

И вот наступает развязка. Олигархи+тв контролируют медиа, побеждают коммунистов и затыкают им рот. Коржаков наезжает на них. И олигархи+тв в тяжёлом бою побеждают Коржакова.
А потом ещё раз. И выметают всё это силовое крыло дочиста. И в последней главе делят между собой все кресла. Никого из “плохишей” не остаётся.

Ах, так это не плохиши всё устроили!

Пакт

Ворм был сёнэном, в котором героиня возмутительным образом не прокачивалась. Получала какие-то навыки – но капли, которые не могли изменить расклад сил. Она всегда оставалась персонажем третьего сорта, и пока на заднем плане катились цунами и сверхлюди сражались с богами, она носилась с тараканами, пытаясь спасти хотя бы друзей.
И сложно было заметить, в какой именно момент для её поимки стало нужно собирать половину сверхлюдей города.

В Пакте главный герой тоже поначалу довольно бессилен. Но уже с первых стычек видно, куда ветер дует. Он отгрызёт себе руку, чтобы заколотить ей противника. Ведь у него ещё есть вторая! А противник только один! И всю книгу герой тем и занимается, что отгрызает себе руки, ноги, последние куски человечности, расходует свою душу и кровь, чтобы защитить людей, которых ему в общем-то, не за что защищать.

Первую половину повести (а она короче Ворма) Пакт фантастически увлекателен и полон волшебных сцен, которые хочется вставлять в рамочки и любоваться ими. Как в финале Cave Story, сколько же всякого крутого безумия, сколько разной, но гармоничной фантазии! Русалка с зубами-лезвиями! Герой кружится вокруг врага по стёклам и зеркалам! Год спустя ещё помню эти впечатления. И единственное, чего Пакту не хватает это смысла и концовки :) Хотелось бы быстрее, выше, сильнее, финальный аккорд! А получилось темнее, темнее, темнее, дерёмся до звонка. Что-то сломалось в Пакте в последней трети и автор дописывал его на злости, а не волшебной фантазии.

Акунин, “Просто Маса”

Как будто разные люди за Акунина пишут. Очередной исторический роман и Аристономия про детский приют — пресные. “А вот если мы поделим детей по таким графам, а взрослых по таким”. Да кто его знает, что получится? Тысячелетиями, каждый строй и каждый уклад поощряют в людях какие-нибудь таланты и делят по заслугам. Это новая мысль? С чего Акунин взял, что взятая наугад классификация Борхеса стоит подробного описания?

Дети так технику рисуют. Вот тут будет левое крыло, вот тут правое, нет вы послушайте, вот тут в носу будет двигатель.
В Аристономии про приют, правда, советская часть была красивой вроде бы.

А “Просто Маса” вдруг прежний Акунин.

Маса слушал и запоминал, а сам решал, что ему делать с этим плохим человеком, исчерпавшим свою полезность. Раньше не колебался бы — прикончил, и дело с концом. Потому что придерживался концепции, гласившей, что чем меньше в мире грязи, тем мир чище. Но во время русской гражданской войны все считали друг друга грязью и чистили мир, чистили, а он становился только грязней. Наверное, чистота достигается какими-то другими способами.

Маса не слишком на себя прежнего похож, но наверное, раньше про него мало и говорилось. Книга интересная и смешная там, где хочет быть смешной, и трогательная.

Толстой пишет о причинах событий

Толстой пишет о том, что невозможно разобраться в причинах событий, что историки называют причинами одно и другое, а история это хаос, зависящий от миллионов мелочей, которые только потом складываются в судьбу. Его герой (Болконский) думает то же про военную науку.

Он так пишет, но не верит в это! Он пишет книгу о людях, о войне, пытается разобраться в ней, пусть и даёт такие объяснения. Ему тоже хочется найти причины! Он их ищет.

Может, ему казалось, что он пишет книгу о хаосе, но он тоже пишет о порядке.

Стругацкие написали книгу о хаосе. "Град обречённый". Вот эта книга действительно о бессмысленности и непонятности. А "Война и мир" не такая, а какая она, я не знаю.

Грег Эган — Белый накал (Incandescence)

Ах теперь понятно, откуда традиции “Ортогонального мира”. Тут тоже милые и человечные паучки исследуют физику. Причём своего загадочного мира “Осколок” (Splinter), который расположен неизвестно где, отгадать, где он расположен, это часть загадки.

В совершенно другой истории существа нашей галактики развиты, бессмертны, почти всесильны и дружат. Всё это называется “Сплав” (Amalgam). Летать нельзя только в центр галактики, где живёт кто-то непонятный с условным именем Буки (Aloof). Гостей от себя они просто отворачивают. Проба летит к ним, а прилетает назад. И вот в шаге неожиданной открытости они допустили нескольких людей посмотреть на то, что они нашли. А нашли они у себя неучтённый мир с жизнью, основанной на ДНК и дают людям возможность разбираться самим.

Эти две истории связаны. Каким образом связаны это тоже часть загадки. Я до конца книги так и не понял правильного ответа. У меня в голове был неправильный. Когда я прочёл правильный, у меня глаза полезли на лоб, как я всего не заметил.

Физика в “Ортогональном мире” была немного лучше. За местной физикой с какого-то момента следить трудно, да автор, кажется, под конец и не старается вдаваться в детали. Хотя начало вполне понятное. Направления на Осколке у меня теперь сидят в голове: шамал/джунуб, шарк/рард, гарм/сард. Зверушки очень симпатичные, как и в “Ортогональном”. Считают, что Эган пишет о математике, а не о людях. Это ерунда! Напротив, у него везде люди в форме паучков и светящихся амёб. Да ещё такие безупречно дружелюбные, любопытные, преданные делу, как за них не болеть. Если вам покажется, что концовка немного неудовлетворительная, прочтите подсказки, вам станет приятно.

Мусуби, Шинобу, Ёймоногатари

Книги по Моногатарям всё не кончаются и не кончаются, "off season" перешёл в очередную пачку "monster season". Прочёл сразу три:

Мусубимоногатари — Арараги после универа, работает в местной полиции кайи. Ну рассказики какие-то, основной интерес это что стало с кем из героев. Будущее выглядит невесело. В середине книги притащилась Ханекава и откуда ни возьмись началась почти даже драма, я уж было понадеялся на развитие персонажей, но щаз. А так у Ханекавы бэкграунд полная чушь, какой-то детский сад.

Шинобумоногатари – припёрся древний вампир и всех покусал, Арараги расследует виновника. Ну детективчик.

Ёймоногатари – куда-то потеряли младшеклассницу, всю книгу ищут. Оказалось, от безысходности превратилась во взрослую. Ну детективчик тоже.

Айн Ренд, “Источник”

Эту идею, что самоуважение в человеке чуть ли не главное, я уже не раз встречаю у разных авторов в тех или иных видах. Ренд пишет об этом, Э. пишет так же яростно, Акунин пишет о чём-то похожем, хотя у него это спокойное "достоинство", а не гордое "самоуважение".

Я этого совершенно не могу понять! Я не понимаю, что такое самоуважение. Понимаю, что такое боль, я могу вспомнить боль. Понимаю, что такое комплекс неполноценности, могу вспомнить, когда сомневался в своих силах. Но что такое самоуважение?

Я примерно понимаю поведенческий комплекс, который описывают этим словом. Я знаю, как уважающий себя человек будет себя вести. Не очень хорошо знаю, поскольку сужу по представлениям о других людях и описаниям, но могу предположить. Но у меня нет чувства, которое руководило бы мной таким образом. Я не представляю себе даже близко, на что оно должно быть похоже. Я хожу по пустому дому, разыскивая его.

Все примеры самоуважения, а они редки в книгах и субъективны, у меня объясняются совсем другими мотивами. Я не полезу в грязь не потому, что уважаю себя, а потому, что не хочу запачкаться. Я стараюсь не продешевить потому, что не хочу купить невыгодную, некрасивую вещь, которой буду стесняться. Я стараюсь не предавать и не обманывать поскольку мне эти поступки не нравятся и я не хочу быть таким, каким не были бы мои детские книжные герои.

Мне нравятся чьи-то поступки и я стараюсь быть таким, хотя самоуважение говорит, что я должен любить себя, а не других. Разве стал бы Рорк стараться быть таким, как кто-то другой?

Я стараюсь не приставать к людям не потому, что уважаю себя, а поскольку это бесполезно, я причиню им неприятное, надоем, я в их глазах и в глазах окружающих буду выглядеть навязчиво. А если бы это никому не вредило, так мне не жалко было бы приставать: например, я прохожу игру снова и снова, хотя игра желает меня не пропустить.

Не понимаю, как Рорк может знать всё сам. Это звучит красиво, но ведь не рождаемся же мы со знанием. Мы смотрим на чужое, и редко можно сказать, что видел всё чужое, что есть увидеть.

Китинг просит у Рорка совета: он не знает! Просить совета нормально. Китинг не ждёт, что Рорк решит за него, он хочет услышать чужие мысли, которые не приходили ему в голову. И посмотреть, как они в нём откликнутся. Кому только в голову пришло, что просить совета это просить решить за тебя? Это что-то говорит о пишущем.

И всё же Рорк выглядит красиво. Вот что заставляет искать во всём этом смысл. Рорк сам себе хозяин, с ним может быть по пути, но если нет, то он уйдёт без тебя. Что-то в нём вызывает симпатию.

Но блин! В жизни это вредно. Нельзя от рождения знать, чего ты хочешь и как. Ты будешь хотеть ерунды. Это ложный идеал, человек знает свою цель, когда увидит в жизни многое и составит много своих мнений. Нельзя быть Рорком без того, чтобы всё время слушать, изучать, любить чужое.

Рорк симпатичен тем, что он ни от кого ничего не хочет. Но так построена книга. Красивые герои красивы потому, что успешны. А если бы все отвергали Рорка, а его бы мучало одиночество? Как он справлялся бы с ним? Да и как он справляется со своими бедами, пускай супергеройскими?

Взгляд на Рорка внешний. Когда мы заглядываем в него, то видим душу из камня. Он смеётся над своей болью. Разве люди бывают такими? Ведь это неправда, люди должны такими стать, как они становятся такими?

Ведь книги пишутся для людей. Они рождают в нас симпатии и антипатии, и подсказывают правильные решения. Симпатия к душе Рорка это как симпатия к Арнольду Шварцнеггеру: "да, круто быть таким накачаным", но почти не подталкивает идти в качалку. И никакие решения Рорка не годятся для обычного человека, поскольку души у них совершенно разные.

Ну, что ещё хотел сказать: как обычно у Ренд добро – молодо, сильно, а зло это скрюченные немощные старики. Как обычно женщина на всю книгу одна и сильна только своим полом и тем, что она главная героиня. По одному этому все герои в книге хотят её. Удивительный контраст с мужскими персонажами.

Впрочем, нет: другая девушка, Кэти, симпатична и вообще хороший персонаж.

Наверное, это намекает, как важен внешний взгляд на людей.

Айн Ренд, “Как писать книги”

Начал читать "Источник" с другой книги Ренд, "Как писать книги", где он цитировался. На примере "Источника" она объясняет, как правильные ответы героев передают их характер и что будет, если ответы чуть изменить. Как и следовало ждать, безупречный текст Ренд безупречен потому, что она очень много и сознательно работает над ним.

Кстати, ещё она говорит, что если не можешь сформулировать понятные тебе идеи, то на самом деле ты как следует их не понимаешь. Возможно, у тебя в голове каша из обрывков мыслей, или только общее представление. Задай себе вопрос: что ты хочешь написать? Ответ на этот вопрос и есть твои слова.

Она в таком случае занимается тем, что продумывает тему во всех подробностях, изучает каждое следствие и предпосылку. И тогда фразы приходят ей в голову сами, поскольку теперь она знает, о чём писать.

Юдковский бы сказал, что фразы она пишет в это самое время, когда продумывает вопрос. Ведь мышление это большей частью заготовленные заранее мысли (также: [1]). В это время она составляет их у себя в голове, а на бумагу излагает лишь последним шагом, выбирая для них стиль.

Наверное, действительно проще, когда размышление отделено от стиля. Справляться с двумя этим вещами сразу слишком тяжело, и кстати, когда мысль не ясна, то когда строишь предложения, не замечая этого, ориентируешься только на стиль. Без смысла стиль бесплоден и начинает казаться, что ты бездарный, поскольку "не можешь ничего красиво написать".

В переводе то же самое: нужно понять смысл, затем нужно понять интонации, и только потом искать подходящие, меткие слова.

Интересно, можно ли применить эту идею в других местах жизни.

Хотя я знаю и другое: иногда чтобы лучше разобраться в своих мыслях, их надо выписывать на бумаге. Наверное, это включает процесс размышления. Но правда: дело идёт лучше, если разрешить себе не думать о стиле.

David Storm, Two Year Emperor

Книга о параллельном мире, который работает на правилах Dungeons&Dragons, включая все хаки. Туда попал на 2 года обычный игрок.

Поначалу было стильно модно рационально, я даже думал, что это Юдковский – но постепенно выродилось сначала в описание одного D&D хака за другим, а потом обратно в художественную прозу, но уже без руля и без ветрил. В общем, слабенький автор. Не хуже всяких Ра, конечно.

Интересно, как книги вырождаются. Что изменилось в книге? Автор перестал фантазировать и стал писать по формуле. По логике. "Следующим шагом необходимо следует." В книге всегда должна быть доля безумия, доля неожиданности. Надо заставлять себя о ней вспоминать. "Никогда не пиши того, что хочешь написать".

У меня такое чувство, что во всём должна быть доля безумия. Даже в качалке скучно из раза в раз качаться одинаково. Результаты пропадают! Как это связано я точно не могу сказать. Надо не забывать во всём искать новизны. Открывать голову и после этого на самом деле открывать голову новым идеям. Когда спускаешь на умолчании, дела тухнут.

Акунин, Седмица Трёхглазого/Ореховый Будда

Первая книга понравилась больше, из второй действительно интересно только начало, своей жестокостью.

Буддистская философия рассказана не так интересно, как у Пелевина, зато кое-что близко моим собственным мыслям. Но глубоко звучащей ерунды всё-таки много. Если уж учение притворяется истиной, определяет все эти ступеньки познания и этажи просветления, так должно действительно быть мудрым. Иначе лучше не поучать.

Мне кажется, настоящие монахи должны это понимать. Они бы не стали самоуверенно учить людей в таком тоне, как знающие. Потому, что они по опыту должны хорошо знать, как люди к этому относятся.

Словами некоторых психологов, в книге не виден запрос девочки на уроки мансэй-ха. Почему бы ей вдруг стал интересен этот путь? Разве она искала ответа на эти вопросы? Быть может, она пошла за монахом от безысходности? Обо всём этом мало сказано. Девочка просто картонка, об которую монах ступень за ступенью кидает своё учение. И девочка послушно "приходит к тем же выводам".

А "Седьмица Трёхглазого" это почти обычная книга из этой серии, как предыдущие. Хотя небольшая повесть в конце меня тоже не устроила, поскольку выбор героя немотивирован. Просто какой-то пафосный выбор. Хотел помочь одному, но решил помочь другому. Но большая часть книги симпатичная и грустная.